я, и эта мысль вдруг отчего-то заставила меня поежиться. Я чувствовал себя фигуркой, запертой внутри огромного стеклянного шара. Щепкой — выброшенной на берег одного необитаемого островка. Этот туман передо мной словно бы делил мир на две части, заслоняя собой все то, что осталось по ту сторону белой пелены. Я смотрел на него и не мог сдвинуться с места. И лишь только минуту спустя мне удалось взять под контроль это чувство.

Втянув в себя вдруг ставший холодным воздух, я вернулся обратно в отель и начал думать о том, что мне делать дальше. Возвращаться в город было бессмысленно — из-за темноты и тумана я мог просто сбиться с пути. Дозвониться до Спильмана или Вероники не получалось. Поэтому единственное, что мне оставалось — это ждать. По крайней мере, до наступления утра.

Подумав об этом, я снова начал шарить взглядом по сторонам, стараясь оценить перспективность этой идеи. По сути, для меня ничего не менялось — я в любом случае собирался остаться здесь на три дня, и наша встреча со Спильманом имела в этом плане только символическое значение. Он, кажется, говорил, что для меня должны были подготовить номер. Да и включенный в холле свет свидетельствовал о том, что здесь кто-то был в последнее время.

Зацепившись за эту мысль, я решил осмотреться. Я обошел холл по периметру, поднялся по винтовой лестнице на второй этаж, но через какое-то время снова вернулся к стойке регистрации. Прямо за ней на специальной доске висели ключи от номеров. Десятки небольших связок, похожих друг на друга, как две капли воды. Недолго думая, я снял с доски четыре или пять ключей, решив поочередно открывать каждый номер в поисках подходящей комнаты. Но как только я собрался уходить, мне на глаза попалось кое-что другое — большая канцелярская книга, похожая на те, в которые раньше записывали постояльцев. Я открыл ее на последней странице. Напротив сегодняшней даты на абсолютно пустом бумажном листе чернильной ручкой было выведено мое имя. А рядом стояла приписка: «Три ночи. Номер 406».

Бросив на стол все остальные ключи, я снял с доски связку с нужной цифрой и, забрав чемодан, снова зашагал вверх по лестнице. Моя комната находилась на четвертом этаже, поэтому ее поиски заняли некоторое время. Я проходил коридоры один за другим, разглядывая одинаковые двери, отличавшиеся друг от друга лишь номерами на золоченых пластинках. На этажах, как и в холле, везде горел свет, но в этот раз я отметил этот факт уже абсолютно равнодушно. Огромный старый отель, словно замер в ожидании новых гостей. И даже накрытая чехлами мебель, встречавшаяся тут и там, все равно не портила общего впечатления. Красные ковры на полу были идеально вычищены. На стенах горели лампы, сделанные в виде старомодных канделябров. Кое-где на этажах встречались даже вазы или какие-то картины в рамках. И от вида всего этого огромный старый отель уже не казался мне таким уж заброшенным.

Отыскав свой гостиничный номер, я вставил ключ в замочную скважину и без особых усилий открыл дверь. В отличие от холла и коридоров, комната передо мной пряталась в темноте, но даже в том тусклом свете, что падал из не зашторенного окна, я все равно мог различить довольно многое. Широкая двуспальная кровать, кресло и стол с лампой, шкаф для вещей сразу слева от меня и какая-то картина в рамке прямо напротив входа. Так и оставаясь стоять у порога, я пошарил пальцами по стене и без особых усилий нашел, спрятавшийся на ней выключатель. Один щелчок — и в комнате загорелся свет, позволяя мне рассмотреть ее получше. Наверное, это было простым совпадением, но первым, что я увидел перед собой, была та самая картина на стене — вернее, какой-то старомодный плакат, на котором красивым каллиграфическим почерком была выведена одна единственная надпись: «Выбор в пользу чего-то одного — это всегда выбор против чего-то другого». Я прочитал ее несколько раз, как будто в глубине души я точно знал, что она оказалась здесь не просто так, и эти слова были адресованы мне лично. В этом отеле меня ждали, и чем дольше я находился здесь, тем сильней становилось во мне это чувство.

Стараясь не думать ни о чем, я закрыл за собой дверь комнаты, снял у порога обувь, а затем принялся распаковывать свой чемодан, аккуратно раскладывая по местам привезенные с собой вещи. Вокруг меня царила тишина. И от нее внутри разливалось странное чувство покоя.

— Я рядом.

*******

Моя комната в отеле «Мон-Сен-Мишель» выглядела ухоженной и по всем параметрам мало чем отличалась от обычных гостиничных номеров в десятках других отелей по всему свету. Если ее привели в порядок специально для меня — то, казалось, тут действительно постарались на славу. По крайней мере, даже в мелочах этот номер не выдавал того, что отель уже несколько месяцев был закрыт на реконструкцию. Вешалки в шкафах, жидкое мыло на столике под зеркалом в туалете, чистые полотенца, постельное белье и целый запас еды в холодильнике. Я глядел на нее и чувствовал себя астронавтом, который готовился к какой-то серьезной орбитальной миссии. Все продукты были аккуратно уложены так, чтобы они образовывали ровные ряды. Хлеб в вакуумной упаковке, твердый сыр, мясные консервы, ореховая смесь, шоколад, порошковое молоко, чай и несколько бутылок крепкого алкоголя на дверце холодильника…

По самым скромным подсчетам такого набора еды должно было хватить как минимум на дней 10. И этот факт в очередной раз заставил меня почувствовать себя в ловушке. Ситуация, в которой я оказался, с каждой секундой выглядела все более и более странной. Я понимал это, но несмотря ни на что, почему-то не чувствовал внутри себя ни страха, ни волнения. Все, что я ощущал очень четко — это звенящая тишина, которая была одновременно внутри меня и снаружи.

Добравшись до кровати, я достал из кармана мобильный телефон и снова набрал номер Вероники. Но в трубке все также звучали гудки, а в углу экрана светился значок, сообщающий мне об отсутствии связи. Я отложил телефон в сторону и подумал о том, что завтра с утра, когда туман рассеется, можно попробовать выбраться в город, чтобы поймать связь или просто постараться получше разобраться во всей этой ситуации.

Ухватившись за эту мысль, я сходил в душ, переоделся, вскипятил воду и заварил себе чай. Часы на стене отельного номера показывали 20 минут девятого. И глядя на них, я вспомнил, что уже 6 часов ничего не ел. Достав из холодильника, приготовленные для меня припасы, я сделал себе бутерброд с сыром, съел несколько кусочков шоколада и запил это все крепким чаем. Ужин оказался вполне себе сносным. Но от ощущения сытости на меня вдруг навалилась усталость, которую я уже почти привык не замечать. Ноги гудели после долгой дороги; в плечах чувствовалась предательская тяжесть. Мысль о том, чтобы просто лечь и уснуть, отложив все дела до утра, казалась как никогда соблазнительной. На какое-то время я даже откинулся на кровати и закрыл глаза, но где-то через минуту все-таки заставил себя встать и выйти из номера, чтобы немного осмотреться.

Я бродил по отелю минут пятнадцать. Я прошел все коридоры, снова спустился в холл, а затем даже вышел на улицу и обошел здание по периметру. Ночь вокруг с каждой минутой становилась все более непроглядной. И единственным, что я, действительно мог рассмотреть, были окружающие отель горы и густой туман, что все также клубился где-то впереди.

На черном полотне сгустившейся ночи, «Мон-Сен-Мишель» казался единственным островком света. И оглядевшись по сторонам, я снова подумал о том, насколько безопасно оставаться в таком месте абсолютно одному? Но особого выхода у меня не было, поэтому следующие пару минут я просто молча стоял на улице, вглядываясь в желтые огоньки светящихся окон. Свет горел в холле и на торцах здания — там, где окна выходили в коридор. Среди номеров свет виднелся лишь в одном единственном окне, которое я